Настоящее будущее

Авторская версия. Окончательный вариант: Настоящее будущее. // Решение. – 2013. – №43

Уже давно популярны фантастические фильмы, где главные герои путешествуют во времени, соприкасаются с параллельными мирами и совершают новые открытия. Наверное, зрителя привлекает то, чего нельзя добиться в реальности: возможность вернуться назад или заглянуть вперед и все исправить, обрести иную, лучшую жизнь, в которой можно было бы проявить себя. Но фильм заканчивается, мы глубоко вздыхаем и возвращаемся «на грешную землю», к рутине медленно текущего, но стремительно заканчивающегося времени.

Подобное разочарование, вероятно, ощущали ученики Христа после Его смерти. Вспомним двух из них, шедших по дороге в Еммаус: «А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля» (Лк 24:21). Сколько горечи слышится в этих словах! А ведь еще несколько дней назад их Учитель был с ними, и казалось, вот-вот наступит новая жизнь… Но мечты развеялись, а вместе с ними канули и надежды на лучшее.

Дело в том, что для иудеев вся история делилась на два этапа: век нынешний и век грядущий. Все евреи, в большей или меньшей степени, жили надеждой, что однажды Яхве через Своего Мессию вернется на Сион, воскресит праведных и неправедных (Деян 24:14), произведет справедливый суд (Мк 10:36), избавит народ от политического и духовного гнета и восстановит Царство Израилю (Деян 1:6). Люди полагали, что история будет развиваться не поступательно и постепенно, а будет революционный скачок, внезапный переход к новой жизни.

Поэтому в Евангелиях мы часто видим, что ученики не понимали Христа, когда он говорил о том, что, по мнению слушателей, должно было произойти в далеком будущем. Когда Он спрашивает Марфу, верит ли она, что брат ее Лазарь воскреснет, она честно отвечает: «знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день» (Ин 11:24). Услышав от Христа о Его грядущей смерти и воскресении, ученики «не разумели слов Его, а спросить Его боялись» (Мк 9:10, 31). И когда женщины пришли от пустой гробницы возвестить ученикам о воскресении Учителя, тем их слова «показались бредом» (Лк 24:11) [1]. Телесное воскресение в понимании иудеев связывалось с концом времен, поэтому они никак не могли представить, что оно произойдет задолго до того, как проявятся остальные признаки пришествия Мессии. Будущее есть будущее, оно не может смешиваться с настоящим.

Однако, увидев воскресшего Христа, ученики убедились, что невозможное возможно. Христос – «первенец из умерших» (1 Кор 15:20), а значит, сила ожидаемого Божьего Царства начала проявляться в настоящем. Поэтому несмотря на отсутствие видимых перемен, ученики поняли, что настало «последнее время» (1 Ин 2:18). Век будущий и век настоящий как бы наложились друг на друга, стирая грань между прошлым и будущим и образуя пространство, в котором Царство Божие уже пришло, но еще не проявилось во всей своей полноте. 

Современный богослов Томас Оден верно подмечает: «История человечества – это тот горизонт, за пределы которого не простирается человеческое воображение. Откровение Бога невозможно понять, не видя конца истории человечества. Если Бог открывается в этой истории, то историю как речь Бога к людям, невозможно понять, не услышав до конца» [2]. Поэтому встреча с воскресшим Христом была не только столкновением с последним событием в истории, но и откровением Божьего замысла о человеке и жизни. Некогда горевавшие о смерти Учителя теперь поняли и ощутили на себе истинность Его слов о том, что верующий в Него уже имеет жизнь вечную и перешел от смерти в жизнь (Ин 5:24). Они увидели, что Бог ввел их в Царство возлюбленного Сына Своего (Кол 1:12-13). Они осознали, что их временные страдания – ничто по сравнению с той славой, которая откроется в них (Рим 8:18), и тела их однажды будут подобны славному телу Его (Фил 3:21). Воскресение Христа коренным образом изменило не только чаяния и богословие, но и поведение Его учеников. Теперь они не прятались, но смело и с дерзновением проповедовали на улицах и площадях, не страшась быть схваченными и убитыми за имя Христа. 

Вера в телесное воскресение стала краеугольным камнем христианской жизни, основным мотивом служения первой Церкви. Поэтому апостол Павел с такой решительностью заявляет коринфянам: «если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша… вы еще во грехах ваших» (1 Кор 15:14, 17). И действительно: какой смысл человеку верить во Христа, если он не признает Его воскресения и не ощущает преображающую силу воскресения в своей жизни? Конечно, можно стараться быть ко всем добрым, можно пытаться исполнять все предписания и заповеди, но своими силами многого не добьешься. Сам Павел хорошо это понимал, благодаря прежнему опыту жизни в фарисействе. Поэтому он предпочел от всего отказаться, чтобы познать Христовы страдания и силу Его воскресения (Флп 3:9-10). 

Так изменились ученики, когда их жизнь соприкоснулась с грядущим Божьим Царством. И подобная встреча, подобное преображение возможно сегодня каждому, хотя не все из нас хотят это признать. Наш разум настолько увлечен видимым, что нам часто сложно бывает поверить в чудо, допустить возможность перемен в нашей жизни. Мы охотнее верим фантастическим фильмам и книгам, хотя часто даже они подчеркивают, как сильно может измениться сознание и поведение людей из-за столкновения с реальностью будущего. 

Вспомним хотя бы известный детский фильм «Гостья из будущего», в котором школьники с помощью машины времени смогли заглянуть на «сто лет тому вперед» [3]. В ходе приключений их представление о жизни поменялось, потому что они узнали цену своим решениям, цену дружбы и предательства и то, какая судьба ждет каждого из них. Слова главной песни удачно передают мораль этой фантастической истории: 

Слышу голос из прекрасного далека,
Он зовет меня в чудесные края;
Слышу голос, голос спрашивает строго:
А сегодня что для завтра сделал я?

… Я клянусь, что стану чище и добрее,
И в беде не брошу друга никогда;
Слышу голос, и спешу на зов скорее,
По дороге, на которой нет следа... 

Отрываясь от экрана, можно было задуматься о том, как было бы здорово, по-настоящему услышать этот «голос из прекрасного далека», чтобы перестать все время выдумывать это идеальное будущее и потом идти в него по неведомой дороге наощупь. 

Но, к счастью, теперь мы знаем, что голос из будущего обращен к нам так же, как он был обращен к отчаявшимся и испуганным ученикам Христа в то далекое воскресное утро. С момента воскресения Христа, человечество живет на стыке двух времен – века нынешнего и века грядущего. Светлое будущее, о котором мы часто мечтаем, не далеко впереди, а совсем рядом, потому что Царство Божие посреди нас (Лк 17:21). И если мы хотим услышать голос воскресшего Христа и следовать за ним, то по пути мы сможем понять, ради чего живем, избежать возможных опасностей, изменить свою жизнь, получив «жизнь с избытком» (Ин 10:10)

[1] Новый Завет. Перевод под ред. еп. Кассиана (Безобразова). М.: Российское библейское общество, 2002
[2] Oden, Thomas C. Life in the Spirit. Systematic Theology. 3 vols: Vol. 3. San Francisco: Harper and Row 1989 (1987): 1992. P. 454
[3] «Сто лет тому вперед» - оригинальное название повести Кира Булыева, по которой снимался фильм «Гостья из будущего».

О теориях искупления

Авторская версия. Окончательный вариант: О теориях искупления. // Решение. – 2013. – №41 
 

Из всех христианских символов крест стал самым распространенным и узнаваемым. Для верующих во Христа в Его крестной смерти отразились и глубина Его любви, и тяжесть человеческого греха, приведшего к такой жертве. Но важно не только размышлять о Кресте, но и помнить, что Своей смертью и воскресением Христос одержал сокрушительную победу над злом и грехом, и победа эта проявляется в жизни каждого, кто идет за Ним.

Хотя об искуплении много сказано и написано, у богословов до сих пор нет однозначного объяснения того, каким же образом смерть Христа освободила нас от смерти и греха. Если мы обратимся к Писанию, то увидим, что оно говорит об искупительном подвиге Спасителя кратко, хотя и разнообразно. Евангелисты пишут, что Христос – «Агнец, Который берет на Себя грех мира» (Ин 1:29), что Он пришел «отдать душу Свою для искупления[1] многих» (Мф 20:28; Мк 10:45), что кровь Его изливается «во оставление[2] грехов» (Мф 26:28). Апостолы добавляют, что верующие «куплены[3] дорогою ценою» (1 Кор 6:20; 7:23), «оправданы Кровию Его» (Рим 5:9); Христос есть «умилостивление[4] за грехи наши» (1 Ин 2:2, 4:10), и кровь Его «очищает нас от всякого греха» (Ин 1:7). На кресте Христос «отнял силы у начальств и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними» (Кол 2:15), и сделал возможным примирение людей с Богом (Рим 5:11; 2 Кор 5:18) и друг с другом (Еф 2:15).

Первым христианам, как и нам сейчас, было трудно понять «механизм» искупления, то есть каким образом все это стало возможно. Поэтому новозаветные авторы использовали для объяснения знакомые образы, заимствуя их из торговой, религиозной, судебной, военной, нравственной сфер жизни; эти образы доносили до людей основную идею, что Крест принес освобождение от греха и новую жизнь с Богом.

В последующие века христианские мыслители тоже старались рассказать о сути искупления языком своих современников. Например, в Римской империи идеи выкупа и освобождения были сильными и понятными образами. В те неспокойные времена, когда за жизнь людей, попавших в заложники к «разбойникам с большой дороги» или в плен к неприятелям, предлагалось платить денежный выкуп, все понимали, что у жизни человека может быть своя цена. Не будем забывать, что вплоть до первой четверти III века, когда Церковь переживала сильнейшие гонения, актуальна для верующих была и идея противостояния добра и зла. Поэтому одной из первых важных теорий искупления стала так называемая «теория выкупа»[5], по которой смерть Христа воспринималась как цена освобождения людей из плена дьявола. Согласно Оригену, получив выкуп, дьявол обманулся, думая, что может удержать душу Христа в своей власти. Под прикрытием плоти, он заполучил саму Жизнь, разрушающую смерть. Как позже скажет Иоанн Златоуст, дьявол «взял тело, и нашел в нем Бога; взял землю, и встретил в ней небо; взял то, что видел, и подвергся тому, чего не видел».

Несколькими веками позже Ансельм Кентерберийский, критикуя теорию выкупа, изложил свое понимание искупления в трактате «Для чего Бог стал человеком». Согласно Ансельму, Бог не должен был платить никакого выкупа дьяволу за человека, потому что и тот, и другой находятся в Его власти[6]. А проблема в том, что согрешив, человечество отвратило свою волю от Бога и тем самым перестало воздавать Ему должную честь. Более того, грехопадение первых людей помешало Божьему замыслу относительно всего человечества. И если, наказав грешное человечество, Бог может восстановить Свою честь, то кто из смертных сможет возместить ущерб и восстановить большое, определенное Богом от вечности число спасенных людей? Это должен быть сделать тот, кто виновен, то есть человек; однако, под силу это лишь всемогущему Богу. Человек должен, но не может, Бог может, но не должен. Поэтому искупителем становится Богочеловек, Иисус Христос.

Во времена Ансельма, в эпоху средневекового феодализма, людям были хорошо понятны отношения между феодалами и вассалами. Согласно договору между двумя сторонами, более слабые правители воздавали честь и платили дань более сильным в обмен за покровительство и защиту. В случае нарушения договора требовалось возмещение ущерба, вплоть до смерти провинившегося. Поэтому теория Ансельма вошла в историю под именем «теории сатисфакции» (удовлетворения Божией чести).

Как бы ни были привлекательны эти доводы Ансельма, у него появились свои противники. Его современник Пьер Абеляр отверг как теорию выкупа дьяволу, так и теорию сатисфакции. Он задавал вполне законные вопросы: «Если грех Адама был так велик, что для искупления его потребовалась смерть Христа, какого искупления будет достаточно за убийство Христа? И если Бог может примириться с великим грехом убийства Своего Сына, то почему не было бы для Него проще простить другие, более мелкие грехи?».

Абеляр предлагает свое объяснение искупления, согласно которому проблема в том, что человек не может изменить свое расположение к Богу. Хотя и Христос понес наказание за наш грех, по-настоящему нас искупает покаяние[7]. Пример любви и страданий Христа побуждает нас любить Бога, и наша воля вновь обращается к Нему. Эта теория, известная как «теория нравственного примера», напомнила современникам Абеляра, что таинство покаяния – это не боязнь наказания за грех, но возвращение к взаимоотношениям любви с Богом.

По разным причинам, идеи Абеляра были однобоко истолкованы, и он попал в немилость Церкви на долгие годы. А теория сатисфакции утвердилась как господствующее понимание искупления. В трудах реформаторов Мартина Лютера и Жана Кальвина она проявилась в чуть измененном виде. Если основополагающей идеей Ансельма было удовлетворение Божией чести, поруганной нарушением установленного Им порядка во вселенной, то у Лютера проблема греха и наказания имеет, скорее, нравственную основу. Грех вызывает конфликт между Божией справедливостью и Его любовью к человеку. Справедливость требует наказания за грех, а любовь ищет, как можно спасти грешника. Бог решает заместить грешника Своим Сыном Иисусом Христом, Который на кресте принимает на Себя наш грех, а нам дает Свою праведность. Позже Кальвин изложит эту идею так: «его заступником стал Иисус Христос и, приняв на Себя наказание, которое уготовил всем грешникам справедливый Божий суд, Своей кровью изгладил и обратил ни во что пороки, которые были причиной вражды между Богом и людьми, чтобы Бог был удовлетворен этой платой и Его гнев утишился»[8].

Такое понимание искупления особенно распространилось в протестантстве, получив название «теории заместительного наказания». Ее формирование в эпоху Реформации было вполне понятно, учитывая и склонность западного христианства к юридическому мировоззрению, и перекосы той поры в католическом учении о спасении и оправдании. Людям, тщетно пытавшимся искупить грехи при помощи паломничеств, индульгенций и различных церковных наказаний, было важно услышать, что вместо них вину понес Спаситель, даровав им Свою праведность.

Таковы в общих чертах основные понимания искупления, сложившиеся в христианском богословии на протяжении веков. Исследуя их, важно помнить, что теории сильно отличаются от учения об искуплении как такового. Если учение просто говорит о том, что крестные страдания Христа приносят примирение Бога с людьми, то теории искупления пытаются объяснить, каким образом это происходит[9].

Попытки найти это объяснение продолжаются и по сей день. Однако вместо поиска логического обоснования или толкования искупления понятиями современной культуры, сегодняшние библеисты и богословы пытаются увидеть служение Христа и Его крестную смерть глазами Его современников, в категориях палестинского иудаизма I века. Такие знакомые библейские понятия, как «праведность Божия», «оправдание», «наказание», «умилостивление» стали терять смыслы, которые вложили в них более поздние культуры и течения, и обретать свое исконное библейское значение. С этим пришло понимание, что образы, используемые библейскими авторами, не всегда подлежат буквальному пониманию, и что если, например, речь идет о выкупе, то необязательно выяснять, кому был уплачен этот выкуп, дьяволу или Богу.

Читая Писание, мы видим, что пришествие Христа в мир и Его жертва – это явление праведности Божией (Рим 3:21-22). Ее суть в благовествовании о Христе (Рим 1:17), потому что именно в Нем Бог явил верность завету, заключенному со Своим народом. И если люди согрешили, «как овцы, совратились каждый на свою дорогу» (Ис 53:6), то Бог не будет их карать за непослушание, как средневековый феодал своих неверных вассалов. Наоборот, «Он будет судить вселенную в правде[10]» (Пс 9:9), по правде избавлять и освобождать (Пс 70:2). А это значит, что Он как добрый пастырь будут полагать жизнь Свою за овец (Ин 10:11).

Христос – свет, пришедший в мир людей, более возлюбивших тьму (Ин 3:19). Он – правда Божия, которая обличает всякую ложь и кривизну. Духовные лидеры слепы и завистливы, политики трусливы, народ как всегда ищет хлеба и зрелищ (Ин 6:26, 30), даже друзья пытаются использовать Его в своих целях (Мк 10:37). Будучи отвергнутым людьми, Он становится добровольной жертвой их страстей, которые в итоге приводят Его на крест. По внушению лукавого те, кому Он принес исцеление, освобождение, прозрение, кричат «распни Его».

По сути, Крест становится местом столкновения света и тьмы, добра и зла, Бога и дьявола. Что может быть страшнее и злее, чем убийство Бога? Что может быть сильнее любви, готовой умереть ради спасения грешных людей? Ненависть и любовь достигают здесь своего предела. Однако здесь не идет речи ни о выкупе дьяволу, ни об удовлетворении Божьей чести. Скорее, здесь верны слова Дитриха Бонхёффера о победе над злом. Зло выдыхается, когда не находит сопротивления, «здесь зло не в силах достичь цели: творить и множить зло». Мы видим, как на Кресте разоблачена и «подвергнута позору» дьявольская злоба и как любовь и смирение торжествуют над ней (Кол 2:15).

В понимании апостолов, Христос становится умилостивительной жертвой, то есть даром милости Божией для уничтожения греха (Евр 9:26). Раньше за провинность грешника приносилась жертва невинного животного, теперь же единственный Праведник «принес Себя непорочного Богу» (Евр 9:14). Исполнивший закон умирает на месте беззаконника; это значит, что закон дает осечку и «клятва/проклятие закона» упраздняется (Гал 3:13). Теперь верующие принадлежат только Христу (Рим 8:4), потому что Он – конец закона (Рим 10:4). Только через веру в Него и соединение с Ним обретают смысл и могут по-настоящему исполниться Божии обетования и заповеди. Именно так уверовавшие возвращаются в завет с Богом, то есть получают «оправдание даром, по благодати Его, искуплением в Иисусе Христе» (Рим 3:24).

Какие бы теории искупления ни рождались у богословов, как бы мы ни толковали библейские тексты, мы должны помнить, что человеческий разум никогда не сможет понять «бездну богатства и премудрости Божией», явленной в искуплении Христа. По-настоящему подвиг любви Христовой можно осознать, когда Его плоды начинают проявляться в нашей жизни. И тогда в глубине нашего сердца мы можем ощутить, как «любовь Божия объемлет нас, рассуждающих так: если один умер за всех, то все умерли, ... чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего» (2 Кор 5:14, 15).


[1] Греч. lutron выкуп/цена освобождения. В греч. В.З. используется для избавления Израиля из египетского рабства. Однокоренные слова lutrosis (Евр 9:12) apolutrosis (Еф 1:5; Кол 1:14; Евр 9:14-15)
[2] Греч. аphesis – освобождение/прощение грехов.
[3] Греч. agorazo – покупать/совершать сделки на рынке
[4] Греч. hilasmos – умилостивление, примирительная жертва, от hilasterion – место умилостивления, крышка ковчега завета, над которой кропили кровью жертвенного животного.
[5] Шведский богослов Густав Аулен, называет эту теорию «Христос-Победитель» в своей одноименной книге.
[6] «Однако же раз дьявол и человек принадлежат Богу, и ни тот, ни другой не выходит из-под Его власти, что за тяжба могла быть у Бога с принадлежащим Ему, о принадлежащем Ему, в Его владении?» Ансельм Кентерберийский. Почему Бог стал человеком. Глава 7. URL: http://www.agnuz.info/tl_files/library/books/iskuplenie/index.htm
[7] Согласно Абеляру, с даром покаянного вздоха одновременно приходит отпущение грехов: «При этом вздохе мы тут же примиряемся с Богом и обретаем прощение за совершенные прежде грехи». Peter Abelard. Ethica. Цит по: Kevin A. McMahon. Penance and Peter Abelard's Move Within. The Saint Anselm Journal 6.2 (Spring 2009), 16-22
[8] Кальвин Ж. Наставления в христианской вере. II.16.2
[9] Williams, Tomas. Sin, Grace, and Redemption in Abelard. The Cambridge Companion to Abelard, ed. Jeffrey Brower and Kevin Guilfoy, (Cambridge: Cambridge University Press, 2004), 258-278.
[10] Здесь и далее греч. dikaiosune можно переводить как «правда» или «праведность».

Христианин - человек двух миров

Авторская версия. Окончательный вариант: Христианин - человек двух миров. // Решение. – 2013. – №40


Накануне распятия Христос в присутствии учеников молится Отцу. В словах этой молитвы мы слышим желание, чтобы ученики были едины, чтобы они знали Бога, и верили, что все, чему научил их Христос – от Бога. Далее Он добавляет: «Я передал им слово Твое; и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира. Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла» (Ин 17:14-16). 

Любой христианин чуть ли не наизусть помнит эти слова, и не понаслышке знает, как трудно «быть в мире, но не от мира». Приняв слово Христа, он чувствует, как меняется его восприятие привычных доселе вещей. Если раньше он мог где-то обмануть, что-то присвоить, жить ради себя, то теперь такие поступки – даже оправдываемые в обществе – ему претят. Более того, он чувствует, что не может просто отмахнуться от подобных проявлений эгоизма и невежества. Зло, овладевшее людьми, активно, оно вторгается в жизнь, бросая верующему вызов. «В мире будете иметь скорбь; – предупреждает Христос, – но мужайтесь: Я победил мир» (Ин 16:33).

Таким образом, тот, кто однажды последовал за Христом, оказался в странном положении: с одной стороны, он живет в мире, полном зла, с другой стороны – принадлежит царству абсолютной праведности, мира и радости, дарованному Богом (Рим 14:17). Для обозначения этой дилеммы Священное Писание говорит о гражданстве земном и гражданстве небесном (Еф 2:14), о царстве мира сего и царстве Божием (Ин 18:36), о Вавилоне (Отк 17:5) и Новом Иерусалиме (Отк 21:2). Христианин – человек двух миров.

За многовековую историю этого противостояния христиане выработали несколько способов жить меж этих двух огней. Один из них – бегство от мира, резкое неприятие всего, что не считается христианским. Верующий видит зло, страшится его и открещивается от него. Он ищет безопасности, избегая всего, что так или иначе связано для него с миром: «мирских» компаний, «мирских» книг, «мирских» фильмов, «мирской» музыки. Он держится за то, что ему дорого и свято: за Бога, за Библию, за своих друзей-единомышленников, при этом не стараясь изменить мир вокруг себя.

Другой метод – это компромисс, когда человек считает, что разница между миром и христианством не столь велика, и можно «взять все лучшее» от каждого из двух миров. При этом человек либо принижает тот нравственный идеал, который дает Христос, либо закрывает глаза на зло в окружающем мире. Когда понижается нравственная планка, то мы слышим: «Времена изменились!.. Мы же не святые, чтобы…» А когда принижается роль зла, слышим: «Не стоит драматизировать… Не надо толковать так буквально… Это неизбежное зло!» Человек примиряет в себе, казалось бы, непримиримое. А если компромисс найден, то и конфликт исчерпан.

Еще один вариант – это дорога, на которой христианин понимает, что ни бегство, ни компромисс со злом не решат проблемы. Находится ли зло внутри человека или вне его, с ним надо встретиться лицом к лицу и преодолеть его. На этом пути нет универсальных ответов, нет предписанных решений, и в каждой новой ситуации приходиться заново отвечать на вопрос: «Как же это – быть в мире, но не от мира?». В каждой ситуации зло этого мира бросает верующему вызов, и он принимает его, веря, что мир может и должен стать лучше, поскольку он сотворен Богом и для Бога.

Но некоторые спросят: разве это наше дело исправлять зло в мире? Не задача ли христиан терпеть, смиряться, молиться? Разве не призывает Христос подставить другую щеку (Лк 6:29), а апостол Павел – молиться за властителей-язычников, чтобы те дали нам «проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте» (1 Тим 2:2)? Если читать Писание выборочно, то можно придти и к такому заключению. Однако надо тут же вспомнить, что Христос Своей любовью, смирением и прощением «победил мир» (Ин 16:33), а Павел, проповедуя Евангелие Иисуса Христа, а не евангелие кесаря[1], благословлял своих гонителей и побеждал зло добром (Рим 12:14, 21).

И Писание, и наша жизнь дают нам множество примеров людей, «которых весь мир не был достоин» (Евр 11:38), которые страдали за то, что посреди зла отстаивали ценности Божьего мира, однажды пленившего их. Один из ярких примеров недавнего прошлого – немецкий пастор и богослов Дитрих Бонхеффер. В то время, как многие верующие в Германии либо пассивно мирились с бесчинствами национал-социалистов, либо вообще считали Гитлера богоданным правителем и венцом Реформации[2], Бонхеффер и подобные ему верили, что христианин не должен молчать. Невозможно отделять веру от жизни, надо идти с ней в жизнь:

«Я говорю не о вере, которая бежит от мира, но о той, которая преодолевает мир, которая любит его и остается верной миру несмотря на то, сколько страданий он несет нам… Боюсь, что христианин, стоящий одной ногой на земле, лишь одной ногой стоит в небесах…[3] Иисус Христос жил среди своих врагов… Христос приходил именно для того, чтобы принести мир врагам Бога. И поэтому место христианина не в уединенной затворнической жизни, а в гуще врагов. У него есть Поручение, для него есть работа. "Царство Божие" значит быть среди врагов. Тот, кто не готов это претерпеть, не хочет принадлежать Царству Христа»[4].

Совсем недавно, 30 января 2013 года, Германия вспоминала 80-ю годовщину прихода нацистов к власти. По этому случаю канцлер Ангела Меркель сказала: «Приход Гитлера к власти стал возможным потому, что …подавляющее большинство немцев молчали, делая вид, что ничего не происходит»[5]. Молчал немецкий народ, в котором, согласно переписи 1939 года, 94% считали себя верующими протестантами или католиками[6].

Бегство от мира и компромисс с ним – два величайших искушения для христианина, которому поручено оставаться в мире, но не принадлежать ему. Единственный путь меж двух этих огней – это побеждать зло мира в больших и малых его проявлениях, в себе и других, в семье и в обществе. Бог ждет от верующего ответственности и взросления, ждет выстраданных решений и последовательных действий. Поэтому в этом противостоянии нет легких путей и готовых рецептов, но для каждой ситуации есть молитва и просьба о Божьей помощи и мудрости. И пусть христианин не всегда воочию увидит результат своей борьбы, но надо верить в то, что отвоевывая миру право вновь принадлежать Богу, он однажды услышит: «Царство мира сего соделалось царством Господа нашего и Христа Его, и будет царствовать во веки веков» (Отк 11:15).

[1] «В античной культуре euangelion – нейтральный термин, означающий весть о победе, рождении или вступлении на престол императора» Райт Т. Что на самом деле сказал апостол Павел. – М. ББИ, 2004. – С. 4
[2] Buchheim, Glaubnskrise im 3.Reich,124-136 Цит. по: URL: http://en.wikipedia.org/wiki/Religion_in_Nazi_Germany
[3] Письмо из тюрьмы от 12 августа 1943 года. Цит. по: Paulose Mar Paulose. Encounter in Humanization: Insights for Christian-Marxist Dialogue and Cooperation. URL: http://www.religion-online.org/showchapter.asp?title=1572&C=1515 - Пер. С. Корякин
[4] Бонхёффер Д. Жизнь в христианском общении, гл. 1 URL: http://www.messia.ru/bibliotk/b/bonhioff/zho1.htm#0
[5] Меркель А.: Гитлер пришел к власти из-за молчания немцев. URL: http://www.newsru.co.il/world/31jan2013/berlin_a203.html?l
[6] URL: http://en.wikipedia.org/wiki/Religion_in_Nazi_Germany